18 мар 2020 
MILITARIA [ИСТОРИЯ ВОЙН] : 
MILITARIA [ИСТОРИЯ ВОЙН] : Крымская война (1853-1856) ⚔
Если история в данном случае чему-то учит, так это тому, что любая попытка силой изменить мировой баланс неизбежно ведет к конфронтации, и тому, что конфронтация ни для кого добром не кончается.
Британцы на момент начала войны знали о Крыме лишь то, что он существует, думали, будто там тропики, и не захватили теплого обмундирования. В мемуарах участников кампании непременно упоминается о том, как ужасно они мерзли на позициях.
Некогда грозная Оттоманская Порта к тому времени отстала в развитии и звалась "больным человеком Европы".
Мысль просто оставить ее в покое не приходила в голову тогдашним политикам. "Восточный вопрос" на десятилетия сделался едва ли не главным. Разделу Турции мешало одного обстоятельство: каждый из игроков стремился получить не часть, а целое.
Российский исследователь Андрей Кротков сообщает, что в январе 1853 года Николай I предложил британскому кабинету разделить Турцию, как его бабушка Екатерина II разделила с Австрией и Пруссией Польшу, и недоумевал, почему эта идея, на его взгляд, вполне здравая и взаимовыгодная, не встречает положительного отклика.
Изменились времена. Самодержавие и крепостное право, в XVIII веке никого особенно не шокировавшие, теперь воспринимались как варварство, а Россия - как "жандарм Европы", не только геополитическая, но и цивилизационная угроза. Позволять ей выйти к Средиземному морю и запереть Черное для личного пользования другие державы не собирались.
Началось с частного конфликта между православными и католиками вокруг порядка пользования церковью Рождества Христова в Вифлееме, вошедшего в историю дипломатии как "спор из-за ключей". Турецкие власти решили его в пользу католиков.
Проблема сама по себе не стоила того, чтобы проливать из-за нее кровь, но Николай искал лишь повода. В июне 1853 года он без объявления войны занял своими войсками княжества Молдавию и Валахию (современная Румыния).
По замысловатым условиям Адрианопольского мира 1829 года они оставались в составе Турции и одновременно пребывали "под покровительством" Российской империи. Что такого случилось с православными в Румынии, чтобы реализовывать право на покровительство, не объяснялось.
В ходе начавшихся военных действий русские начали теснить турок на Балканах и на Кавказе. 1 декабря адмирал Нахимов разгромил турецкую эскадру в Синопской бухте (то было последнее крупное сражение парусных флотов).
Ответом на этот "бросок на юг" и стало вступление в войну европейских держав.
Николай I не понимал Запада, и недооценивал его решимости, зато переоценивал собственные силы. На предупреждение Наполеона III он надменно ответил: "Россия в 54-м году та же, какой была в 12-м!".
Под стать монарху было и общество, откликнувшееся на объявление войны песенкой про то, как "в азарте воевода Пальмерстон поражает Русь на карте указательным перстом".
В политике царь придавал слишком большое значение чувствам. Он считал союз между Лондоном и Парижем невозможным, ибо Наполеон III никогда не простит британцам Ватерлоо и пленения своего дяди, и надеялся на поддержку Австрии, чье слово в балканских делах было не последним, поскольку четырьмя годами раньше помог Вене подавить венгерское восстание.
По мнению многих историков, в середине XIX века России следовало думать не о внешней экспансии, а о внутреннем развитии.
Николай I был во многих отношениях привлекательной личностью.
Когда французский король Луи-Филипп попросил продать добывавшийся только на территории России особый красный гранит для саркофага Наполеона, проявив великодушие к бывшему врагу, русский царь камень подарил.
Узнав, что в Петербурге умер заслуженный унтер-офицер, и некому достойно похоронить ветерана - сам, сняв фуражку, пошел за гробом.
Известен случай, когда некоего солдата приговорили к телесному наказанию и ссылке в Сибирь за то, что он, будучи нетрезв, плюнул в кабаке на портрет императора. Николай наложил резолюцию: "Такого-то простить, передать ему, что я на него тоже плюю, а мои портреты в кабаках не вешать".
Однако представления о благе России и обязанностях лидера у него были своеобразные.
Николай отлично понимал, что крепостное право - анахронизм, созвал шесть секретных комитетов по крестьянскому вопросу, но, в конце концов, сказал графу Киселеву, что проблема слишком сложна, и он предпочитает оставить ее потомкам.
"Россия есть, прежде всего, держава военная!" - говаривал он.
Уничтожив ростки гражданского общества, и построив "вертикаль власти", Николай работал, "как раб на галерах", по 12 часов в сутки, спал у себя в кабинете на солдатской койке, знал по фамилиям всех гвардейских офицеров и петербургских городовых, вмешивался в личную жизнь придворных и рассматривал рапорты о наказании пьяных извозчиков.
При этом Россия имела почти двухмиллионную армию, но выплавляла чугуна на душу населения в 20 раз меньше Британии, и вступила в Крымскую войну с единственной железной дорогой, гладкоствольными ружьями и 24 военными пароходами против 150 английских и 108 французских.
Крымская война вошла в российскую историю не только стойкостью солдат и матросов и легендарной фразой умиравшего от раны адмирала Корнилова: "Отстаивайте же Севастополь!", но и разгулом коррупции. Согласно многочисленным свидетельствам, существовала твердая такса: 8% от стоимости контракта шли в карманы интендантов.
Генрих Шлиман, впоследствии раскопавший Трою, в то время находился в России, и заработал деньги на свои археологические экспедиции, поставляя армии просроченный провиант и некачественные сапоги.
Известно высказывание Николая: "России более требуются не таланты, а расторопные чиновники". Руководители обороны Севастополя, адмирал Нахимов и военный инженер Тотлебен, знали свое дело, но стоявший над ними главнокомандующий князь Меншиков, который, кстати, в основном и противился заведению пароходов, обладал единственным достоинством - приходился правнуком и тезкой знаменитому Алексашке, а Николай считал кумиром Петра I и непременно желал иметь "своего Меншикова".
Не сознавая отсталости России, император еще и других учить пытался. Когда в феврале 1848 года во Франции произошла революция, он счел нужным издать специальный манифест, заканчивавшийся словами: "Трепещите, языцы, и покоряйтесь, ибо с нами Бог!".
Летом 1854 года англо-французский флот обстрелял Кронштадт, Соловецкий монастырь, Аландские острова и Петропавловск-Камчатский. Никакого влияния на ход войны это не оказало. Крупный морской десант в сухопутной России считали нереальным.
14 сентября более 60 тысяч союзных войск, не встречая сопротивления, высадились под Евпаторией. Через неделю русская армия была разгромлена на реке Альме - англичане и французы просто перестреляли ее из своих дальнобойных штуцеров.
За сутки до боя генерал Кирьяков обещал Меншикову, что его войска неприятеля шапками закидают - отсюда и пошло знаменитое выражение.
Меншиков настолько не сомневался в легкой победе, что пригласил жителей Севастополя полюбоваться ходом боя. Противник пришел в изумление, увидев штатскую публику, расположившуюся на окрестных холмах на пикник.
Англичане захватили Балаклаву, а французы — Камышовую Бухту, где начали создавать тыловые базы для обеспечения последующих боевых действий.
По мнению военных экспертов, после победы на Альме союзники могли захватить Севастополь с ходу, но упустили время. 35-тысячный гарнизон приготовился к обороне. С помощью населения по периметру города построили восемь мощных бастионов. Поскольку русские корабли все равно не могли противостоять англо-французским пароходам, часть из них затопили, перегородив вход в Севастопольскую бухту, а матросов и пушки отправили на сухопутные позиции.
У британцев был свой вопиющий провал - атака легкой кавалерии под Балаклавой 25 октября 1854 года.
Кадровая проблема стояла не менее остро, чем на российской стороне. Со времен Ватерлоо Британия не вела больших сухопутных войн, и опытных генералов катастрофически не хватало. Главнокомандующего лорда Реглана призвали на службу после 17-летней отставки.
5 ноября 1854 года произошло Инкерманское сражение, в котором русские войска потерпели поражение. Однако беспримерная стойкость русских войск, нанесших противнику значительный урон, заставила англо-французское командование отказаться от попытки ускоренного штурма Севастополя и вынудила их перейти к длительной осаде.
18 июня 1855 года, в 40-ю годовщину битвы при Ватерлоо, 30 тысяч французов и 15 тысяч британцев предприняли общий штурм Севастополя. Надев парадную форму, бывшие неприятели девять раз ходили на приступ, но были отбиты.
Новый командующий русской армией Михаил Горчаков предпринял последнюю попытку отвлечь силы противника от осажденного города. 28 августа 1855 года в сражении у реки Черная союзники нанесли русским войскам тяжелое поражение. Стало ясно, что Севастополь обречен.
С обеих сторон живыми легендами войны стали простые люди: у британцев - репортер "Таймс" Уильям Рассел и медсестра Флоренс Найтингейл, у русских - ее коллега Даша Севастопольская и разведчик-пластун Петр Кошка (Россия и Украина сегодня спорят, чьим национальным героем его считать).
Крымская кампания принесла новшества, сохранившие значение и поныне. Российский хирург Николай Пирогов впервые использовал гипсовые повязки и хлороформ (до него в качестве обезболивающего применялись лошадиные дозы алкоголя). Британцы начали питаться консервами и придумали закрывающую лицо вязаную шапку-"балаклаву", которую любят современные российские спецназовцы.
Это была первая война, которую широко освещали средства массовой информации. При союзной ставке находились корреспонденты и фотографы. От Балаклавы до Варны проложили подводный телеграфный кабель.
Британская пресса публиковала злые карикатуры и рассказывала об окопных страданиях и генеральской бестолковости. "Эти постыдные нападки на армию опозорили наши газеты", - негодовала королева Виктория, но ограничивать свободу слова не пыталась.
По другую сторону линии фронта молодой офицер Лев Толстой предложил журналу "Современник" присылать регулярные корреспонденции, как сказали бы сегодня, вести блог, но редактор Николай Некрасов инициативу никому не известного артиллериста не поддержал.
В Британии учредили Крест Виктории, по сей день являющийся высшей боевой наградой.
Потери в локальном конфликте оказались колоссальными: 219 266 человек у русских, 166 668 у союзников, почти половина участников боевых действий. Число скончавшихся от болезней с обеих сторон почти втрое превысило количество убитых и умерших от ран.
На Кавказском фронте, где сражаться приходилось не с британцами и французами, а с турками, Россия одерживала победы, в частности, отбила важную крепость Карс.
В Крыму союзники взяли верх благодаря огромному превосходству в технике, и особенно в логистике. В Балаклаву сплошным потоком шли транспорты, до Севастополя построили железную дорогу. Интенсивность артиллерийских обстрелов нарастала. 28 июня 1855 года от шального осколка погиб Нахимов, бывший душой обороны.
8 сентября французы заняли ключевую высоту - Малахов курган. На следующий день русские оставили Севастополь, предварительно взорвав укрепления и затопив оставшиеся корабли.
Николай I до этого не дожил. Он умер в феврале 1855 года, простудившись на параде, 58 лет от роду.
30 марта 1856 года был заключен Парижский мир. Подписывать его ездил шеф жандармов Алексей Орлов - младший брат генерала Михайлы Орлова, который в 1814 году принимал капитуляцию французской столицы.
Договор для России был не из тех, какие заключают победители. Пришлось вывести войска из Румынии, отказаться от сделанных в ходе войны территориальных приобретений на Кавказе, и, главное, от права держать военный флот на Черном море.
На 15 лет Петербург сбавил внешнеполитическую активность. Министр иностранных дел князь Горчаков охарактеризовал это знаменитой фразой: "Россия сосредотачивается!".
Военная неудача в Крыму послужила толчком к отмене крепостного права и александровским реформам.
"Самые прочные цепи для народа куются из победных мечей", - заметил по этому поводу Александр Герцен.
Севастополь вновь сделался военно-морской базой в 1871 году благодаря умелой дипломатии Горчакова, воспользовавшегося поражением Франции в войне с Пруссией. Федор Тютчев посвятил этому событию оду.
Крымская война - единственная в истории, которую обе стороны считали и по сей день считают проигранной.
Россия, где многие еще помнили парад 1814 года на Елисейских полях, была потрясена, увидев, что не может успешно противостоять европейским армиям.
Британия и Франция убедились, что не в состоянии полностью разгромить континентальную империю.
"Никогда еще действия такой громадной армады с такими мощными силами и средствами не кончались таким смешным результатом", - писала английская газета "Таймс".
Британцы на момент начала войны знали о Крыме лишь то, что он существует, думали, будто там тропики, и не захватили теплого обмундирования. В мемуарах участников кампании непременно упоминается о том, как ужасно они мерзли на позициях.
Некогда грозная Оттоманская Порта к тому времени отстала в развитии и звалась "больным человеком Европы".
Мысль просто оставить ее в покое не приходила в голову тогдашним политикам. "Восточный вопрос" на десятилетия сделался едва ли не главным. Разделу Турции мешало одного обстоятельство: каждый из игроков стремился получить не часть, а целое.
Российский исследователь Андрей Кротков сообщает, что в январе 1853 года Николай I предложил британскому кабинету разделить Турцию, как его бабушка Екатерина II разделила с Австрией и Пруссией Польшу, и недоумевал, почему эта идея, на его взгляд, вполне здравая и взаимовыгодная, не встречает положительного отклика.
Изменились времена. Самодержавие и крепостное право, в XVIII веке никого особенно не шокировавшие, теперь воспринимались как варварство, а Россия - как "жандарм Европы", не только геополитическая, но и цивилизационная угроза. Позволять ей выйти к Средиземному морю и запереть Черное для личного пользования другие державы не собирались.
Началось с частного конфликта между православными и католиками вокруг порядка пользования церковью Рождества Христова в Вифлееме, вошедшего в историю дипломатии как "спор из-за ключей". Турецкие власти решили его в пользу католиков.
Проблема сама по себе не стоила того, чтобы проливать из-за нее кровь, но Николай искал лишь повода. В июне 1853 года он без объявления войны занял своими войсками княжества Молдавию и Валахию (современная Румыния).
По замысловатым условиям Адрианопольского мира 1829 года они оставались в составе Турции и одновременно пребывали "под покровительством" Российской империи. Что такого случилось с православными в Румынии, чтобы реализовывать право на покровительство, не объяснялось.
В ходе начавшихся военных действий русские начали теснить турок на Балканах и на Кавказе. 1 декабря адмирал Нахимов разгромил турецкую эскадру в Синопской бухте (то было последнее крупное сражение парусных флотов).
Ответом на этот "бросок на юг" и стало вступление в войну европейских держав.
Николай I не понимал Запада, и недооценивал его решимости, зато переоценивал собственные силы. На предупреждение Наполеона III он надменно ответил: "Россия в 54-м году та же, какой была в 12-м!".
Под стать монарху было и общество, откликнувшееся на объявление войны песенкой про то, как "в азарте воевода Пальмерстон поражает Русь на карте указательным перстом".
В политике царь придавал слишком большое значение чувствам. Он считал союз между Лондоном и Парижем невозможным, ибо Наполеон III никогда не простит британцам Ватерлоо и пленения своего дяди, и надеялся на поддержку Австрии, чье слово в балканских делах было не последним, поскольку четырьмя годами раньше помог Вене подавить венгерское восстание.
По мнению многих историков, в середине XIX века России следовало думать не о внешней экспансии, а о внутреннем развитии.
Николай I был во многих отношениях привлекательной личностью.
Когда французский король Луи-Филипп попросил продать добывавшийся только на территории России особый красный гранит для саркофага Наполеона, проявив великодушие к бывшему врагу, русский царь камень подарил.
Узнав, что в Петербурге умер заслуженный унтер-офицер, и некому достойно похоронить ветерана - сам, сняв фуражку, пошел за гробом.
Известен случай, когда некоего солдата приговорили к телесному наказанию и ссылке в Сибирь за то, что он, будучи нетрезв, плюнул в кабаке на портрет императора. Николай наложил резолюцию: "Такого-то простить, передать ему, что я на него тоже плюю, а мои портреты в кабаках не вешать".
Однако представления о благе России и обязанностях лидера у него были своеобразные.
Николай отлично понимал, что крепостное право - анахронизм, созвал шесть секретных комитетов по крестьянскому вопросу, но, в конце концов, сказал графу Киселеву, что проблема слишком сложна, и он предпочитает оставить ее потомкам.
"Россия есть, прежде всего, держава военная!" - говаривал он.
Уничтожив ростки гражданского общества, и построив "вертикаль власти", Николай работал, "как раб на галерах", по 12 часов в сутки, спал у себя в кабинете на солдатской койке, знал по фамилиям всех гвардейских офицеров и петербургских городовых, вмешивался в личную жизнь придворных и рассматривал рапорты о наказании пьяных извозчиков.
При этом Россия имела почти двухмиллионную армию, но выплавляла чугуна на душу населения в 20 раз меньше Британии, и вступила в Крымскую войну с единственной железной дорогой, гладкоствольными ружьями и 24 военными пароходами против 150 английских и 108 французских.
Крымская война вошла в российскую историю не только стойкостью солдат и матросов и легендарной фразой умиравшего от раны адмирала Корнилова: "Отстаивайте же Севастополь!", но и разгулом коррупции. Согласно многочисленным свидетельствам, существовала твердая такса: 8% от стоимости контракта шли в карманы интендантов.
Генрих Шлиман, впоследствии раскопавший Трою, в то время находился в России, и заработал деньги на свои археологические экспедиции, поставляя армии просроченный провиант и некачественные сапоги.
Известно высказывание Николая: "России более требуются не таланты, а расторопные чиновники". Руководители обороны Севастополя, адмирал Нахимов и военный инженер Тотлебен, знали свое дело, но стоявший над ними главнокомандующий князь Меншиков, который, кстати, в основном и противился заведению пароходов, обладал единственным достоинством - приходился правнуком и тезкой знаменитому Алексашке, а Николай считал кумиром Петра I и непременно желал иметь "своего Меншикова".
Не сознавая отсталости России, император еще и других учить пытался. Когда в феврале 1848 года во Франции произошла революция, он счел нужным издать специальный манифест, заканчивавшийся словами: "Трепещите, языцы, и покоряйтесь, ибо с нами Бог!".
Летом 1854 года англо-французский флот обстрелял Кронштадт, Соловецкий монастырь, Аландские острова и Петропавловск-Камчатский. Никакого влияния на ход войны это не оказало. Крупный морской десант в сухопутной России считали нереальным.
14 сентября более 60 тысяч союзных войск, не встречая сопротивления, высадились под Евпаторией. Через неделю русская армия была разгромлена на реке Альме - англичане и французы просто перестреляли ее из своих дальнобойных штуцеров.
За сутки до боя генерал Кирьяков обещал Меншикову, что его войска неприятеля шапками закидают - отсюда и пошло знаменитое выражение.
Меншиков настолько не сомневался в легкой победе, что пригласил жителей Севастополя полюбоваться ходом боя. Противник пришел в изумление, увидев штатскую публику, расположившуюся на окрестных холмах на пикник.
Англичане захватили Балаклаву, а французы — Камышовую Бухту, где начали создавать тыловые базы для обеспечения последующих боевых действий.
По мнению военных экспертов, после победы на Альме союзники могли захватить Севастополь с ходу, но упустили время. 35-тысячный гарнизон приготовился к обороне. С помощью населения по периметру города построили восемь мощных бастионов. Поскольку русские корабли все равно не могли противостоять англо-французским пароходам, часть из них затопили, перегородив вход в Севастопольскую бухту, а матросов и пушки отправили на сухопутные позиции.
У британцев был свой вопиющий провал - атака легкой кавалерии под Балаклавой 25 октября 1854 года.
Кадровая проблема стояла не менее остро, чем на российской стороне. Со времен Ватерлоо Британия не вела больших сухопутных войн, и опытных генералов катастрофически не хватало. Главнокомандующего лорда Реглана призвали на службу после 17-летней отставки.
5 ноября 1854 года произошло Инкерманское сражение, в котором русские войска потерпели поражение. Однако беспримерная стойкость русских войск, нанесших противнику значительный урон, заставила англо-французское командование отказаться от попытки ускоренного штурма Севастополя и вынудила их перейти к длительной осаде.
18 июня 1855 года, в 40-ю годовщину битвы при Ватерлоо, 30 тысяч французов и 15 тысяч британцев предприняли общий штурм Севастополя. Надев парадную форму, бывшие неприятели девять раз ходили на приступ, но были отбиты.
Новый командующий русской армией Михаил Горчаков предпринял последнюю попытку отвлечь силы противника от осажденного города. 28 августа 1855 года в сражении у реки Черная союзники нанесли русским войскам тяжелое поражение. Стало ясно, что Севастополь обречен.
С обеих сторон живыми легендами войны стали простые люди: у британцев - репортер "Таймс" Уильям Рассел и медсестра Флоренс Найтингейл, у русских - ее коллега Даша Севастопольская и разведчик-пластун Петр Кошка (Россия и Украина сегодня спорят, чьим национальным героем его считать).
Крымская кампания принесла новшества, сохранившие значение и поныне. Российский хирург Николай Пирогов впервые использовал гипсовые повязки и хлороформ (до него в качестве обезболивающего применялись лошадиные дозы алкоголя). Британцы начали питаться консервами и придумали закрывающую лицо вязаную шапку-"балаклаву", которую любят современные российские спецназовцы.
Это была первая война, которую широко освещали средства массовой информации. При союзной ставке находились корреспонденты и фотографы. От Балаклавы до Варны проложили подводный телеграфный кабель.
Британская пресса публиковала злые карикатуры и рассказывала об окопных страданиях и генеральской бестолковости. "Эти постыдные нападки на армию опозорили наши газеты", - негодовала королева Виктория, но ограничивать свободу слова не пыталась.
По другую сторону линии фронта молодой офицер Лев Толстой предложил журналу "Современник" присылать регулярные корреспонденции, как сказали бы сегодня, вести блог, но редактор Николай Некрасов инициативу никому не известного артиллериста не поддержал.
В Британии учредили Крест Виктории, по сей день являющийся высшей боевой наградой.
Потери в локальном конфликте оказались колоссальными: 219 266 человек у русских, 166 668 у союзников, почти половина участников боевых действий. Число скончавшихся от болезней с обеих сторон почти втрое превысило количество убитых и умерших от ран.
На Кавказском фронте, где сражаться приходилось не с британцами и французами, а с турками, Россия одерживала победы, в частности, отбила важную крепость Карс.
В Крыму союзники взяли верх благодаря огромному превосходству в технике, и особенно в логистике. В Балаклаву сплошным потоком шли транспорты, до Севастополя построили железную дорогу. Интенсивность артиллерийских обстрелов нарастала. 28 июня 1855 года от шального осколка погиб Нахимов, бывший душой обороны.
8 сентября французы заняли ключевую высоту - Малахов курган. На следующий день русские оставили Севастополь, предварительно взорвав укрепления и затопив оставшиеся корабли.
Николай I до этого не дожил. Он умер в феврале 1855 года, простудившись на параде, 58 лет от роду.
30 марта 1856 года был заключен Парижский мир. Подписывать его ездил шеф жандармов Алексей Орлов - младший брат генерала Михайлы Орлова, который в 1814 году принимал капитуляцию французской столицы.
Договор для России был не из тех, какие заключают победители. Пришлось вывести войска из Румынии, отказаться от сделанных в ходе войны территориальных приобретений на Кавказе, и, главное, от права держать военный флот на Черном море.
На 15 лет Петербург сбавил внешнеполитическую активность. Министр иностранных дел князь Горчаков охарактеризовал это знаменитой фразой: "Россия сосредотачивается!".
Военная неудача в Крыму послужила толчком к отмене крепостного права и александровским реформам.
"Самые прочные цепи для народа куются из победных мечей", - заметил по этому поводу Александр Герцен.
Севастополь вновь сделался военно-морской базой в 1871 году благодаря умелой дипломатии Горчакова, воспользовавшегося поражением Франции в войне с Пруссией. Федор Тютчев посвятил этому событию оду.
Крымская война - единственная в истории, которую обе стороны считали и по сей день считают проигранной.
Россия, где многие еще помнили парад 1814 года на Елисейских полях, была потрясена, увидев, что не может успешно противостоять европейским армиям.
Британия и Франция убедились, что не в состоянии полностью разгромить континентальную империю.
"Никогда еще действия такой громадной армады с такими мощными силами и средствами не кончались таким смешным результатом", - писала английская газета "Таймс".
Сообщество: MILITARIA [ИСТОРИЯ ВОЙН]
Канал: История войн
116 
0 
11 
0  |  |  |
Для добавления комментариев необходимо авторизоваться
Моя Ферма
Сотни растений и животных, множество интересных...
