Решить парадокс

1822 год, июнь. Человек из будущего заточён в одиночной камере Лондонской тюрьмы. От надзирателей он узнал название — тюрьма Миллбанк.

По нынешним меркам она открылась совсем недавно, но вот закрылась за три столетия до того, как команда британских учёных, совместно с американцами, изобрела машину времени.

Если перемещение прошло успешно, и на дворе 1822 год, значит Кевин Уорик попал в разгар страшной эпидемии чумы, буянившей в Миллбанке в те далёкие времена. Определённо плохие новости. Он планировал оказаться где-нибудь в «Вилле» или Маршалси.

На территории тюрьмы возвышалась часовня, от неё шесть проходов вели к пятиугольным блокам, состоящим из одиночных и общих камер. В центре каждого пятиугольника помещение надзирателя.

Страшная вонь и полная антисанитария. Кевина определили в одиночную камеру, что не может не радовать, попади к другим заключённым, найти общий язык вряд ли получилось бы. Многие оказались здесь вместо ссылки, но в итоге каждого ожидала каторга. Насколько хорошо Кевин помнил историю, а он интересовался эпохой, куда отправился во времени, местом ссылки для большинства значилась Австралия. Чертовски далеко чтобы Кевину удалось реализовать задуманное. Ни много ни мало встретиться с великим учёным, самим Майклом Фарадеем.

Полицейские арестовали Кевина на Лондонской улице. Это было неизбежно. После перемещения тому понадобились одежда, еда и деньги, чтобы найти Фарадея и задать несколько исторически важных вопросов. Самый важный — почему главное послание в истории человечества пролежало в хранилище до 22-ого века и предназначалась не какому-либо университету, Лондонскому Королевскому обществу или Королевскому институту, а определённому, ничем особо не выделявшемуся учёному по имени Кевин Уорик?

Откуда он знал?

Судя по записям в послании, утерянным дневникам с опытами, Фарадей знал принцип работы машины времени и в тексте апеллировал определениями, которые гораздо позднее него сформулировали Эйнштейн и другие великие учёные. На лицо временной парадокс, ведь он не мог знать достижения потомков, чьи труды повлияли на его эксперименты, в таком случае понадобилась бы машина времени и научная энциклопедия, датированная как минимум 2100-ым годом. Но самое интересное другое, во многом именно труды Фарадея дали толчок к окончательной теории, позволившей команде Уорика создать машину.

В коридоре раздался стук башмаков. Золотые пряжки смотрелись неуместно в царившей вокруг мрачной серой обстановке. К обладателю пряжек подбежал охранник, прошептал пару слов махнув в сторону камеры Уорика и удалился из блока. Наконец башмаки добрякали до Кевина. В руках гостя круглая шляпа, сам он в жилетке и шёлковых чулках. Лицо доброе, макушка лысая, по бокам густые бакенбарды. Шейный платок распущен.

— Значит вы утверждаете... что?

— Джордж Каннинг. Я знаю, вы ненавидите Индию.

— Терпеть не могу.

— Настолько сильно, что не постесняетесь подставить министра Каслри.

— Мне доложили, что у вас есть информация о его похождениях. И что вы не побоитесь выступить в роли свидетеля, если дело дойдёт до суда.

— Поверьте, до суда дело не дойдёт. Просто пустите слух, а епископ Клогерский сделает всё остальное. Обещаю, что маркиз, виконт Каслри не доживёт до Веронского конгресса в декабре.

— О чём вы толкуете? — Подозрительно спросил Каннинг.

— Маркиз любит проводить время в борделях, в компании переодетых в женщин мужчин-проституток.

— Вы сами видели!? — В глазах Каннинга появился блеск.

— Нет, но советую установить слежку за маркизом, доказательства обеспечены. Вы не поедете в ненавистную Индию, куда вас назначили генерал-губернатором...

— Это пока намётки, откуда вам известно о планах Короля.

— ... и станете министром иностранных дел. Не форсируйте события и впоследствии вам обеспечено место премьера. На Веронский конгресс отправьте герцога Веллингтона, их с Каслри взгляды отличаются, поэтому подделайте и подпишите инструкцию маркиза, будто Веллингтон следовал на конгрессе именно его рекомендациям, так отведёте подозрения в политической подставе. Обещаю, после кончины Каслри врачи диагностируют у него сифилитический менингит.

— Кто вы? Полицейские доложили, мол, во время ареста вы кричали что прибыли из будущего. Весомая заявка для человека, стремящегося посетить дом душевнобольных. Вы псих?

— Я испугался. Наговорил много лишнего, но не отказываюсь от своих слов. Во многом потому, что хочу проверить теорию временных парадоксов, умеет ли прошлое бороться с попытками пустить альтернативные ветки истории. Мне нужно встретиться с Майклом Фарадеем. Он учёный, работает в Королевском институте.

— Впервые слышу.

— Я понимаю, но дайте шанс доказать. Сейчас июнь месяц. Я прав? До сексуального скандала с епископом осталось недолго. В августе не станет министра, вам даже не надо прикладывать дополнительных усилий, просто поставьте наблюдателя, а получив доказательства пустите слушок, Каслри сломается. История епископа добьёт его окончательно.

— Ладно. Я попрошу, чтобы вас перевели в больницу, а пока подождём и проверим эти ваши предсказания.

1822 год, август.

Кевина Уорика перевели в психиатрическую больницу «Ретрит», что в Йорке, северной столице Англии. Тот факт, что его поместили не в Бедлам, уже хороший знак. Бедлам — сумасшедший дом, настолько сумасшедший что название больницы стало именем нарицательным и в будущем давало вещам весьма определённую характеристику. Бедлам, а точнее Бетлемская королевская больница, находилась куда ближе к Лондону и вела историю с 14-ого века, в то время как «Ретрит», основали квакеры в 1796-ом году. «Ретрит» отличался от больниц того времени более гуманным обращением с пациентами. Отсюда Кевин смело предположил, что предсказания возымели на Каннинга большой эффект.

В начале августа неизвестный доставил в больницу письмо лично мистеру Уорику. Кевин нашёл внутри карикатуру под названием «Жопоепископ Джослин и солдат». На рисунке епископ, пойманный с поличным со спущенными штанами, умолял полицейского позволить довершить начатое и предлагал, в качестве взятки, целых 500 фунтов стерлингов. Солдат застёгивал штаны, а за всем этим ужасом наблюдала куча свидетелей. К тому времени, и Кевин знал наперёд, епископ сбежал во Францию. Теперь настала очередь министра иностранных дел виконта Каслри. До самоубийства маркиза шесть дней, тогда «предсказания» данные Кевином в тюрьме Миллбанка сбудутся и Джордж Каннинг поспособствует встречи с Фарадеем.

Но до встречи, или после, Кевин не сомневался, Каннинг захочет использовать его на все сто процентов и узнать, как можно больше о будущем, об оружии, об изобретениях, о политических конфликтах в истории Великобритании. Он захочет узнать обо всём.

19-ое августа. Через неделю после смерти виконта Каслри, в психлечебницу «Ретрита» заявился высокопоставленный гость, на днях повышенный в звании до министра и избежавший длительной командировки в Индию.

— Кто вы и откуда пришли?

Кевин не мог отказать себе в удовольствии произнести слова, сошедшие со страниц книг великих фантастов.

— Я из будущего. Две тысячи сто восемьдесят девятый год после Рождества Христова.

— Надо признать смерти Клогера и Каслри меня потрясли. В больнице подтвердили сифилитический менингит.

— Я же говорил.

— А представлять Великобританию на Веронском конгрессе назначили герцога Веллингтона.

— Теперь верите?

— Я в сомнениях. Вы можете стать великим оружием или великой чумой.

— Боюсь, что нет. Дело во временном парадоксе. Невозможно вернуться назад в прошлое и убить своего дедушку, тогда он не встретиться с бабушкой, чтобы зачать вашего отца.

— О-о, — Каннинг потрясённо кивал, описание парадокса явилось для него настоящим откровением. Он задумался и Кевин хотел потрепать министра за руку, как тот резко оживился, словно пробудился от сна.

— Вы нашли Фарадея?

— Нет, пока нет. К сожалению человека, с таким именем в Королевском институте нет. Я узнавал лично у...

— Гемфри Дэви? Он сейчас президент Королевского общества?

— Да.

— И он не знает Майкла Фарадея?

— Услышал это имя первый раз в жизни.

Кевин замолчал и долго не выходил из ступора, поскольку слова Каннинга не имели ничего общего с историей. Фарадей в настоящий момент должен проживать на верхнем этаже Королевского института с женой Сарой и племянницей сиротой Джейн. Если нет, значит произошло непоправимое, и Кевин своим несанкционированным перемещением, несогласованным с командой учёных, нарушил ход времени и создал парадокс. Пустил ветвь альтернативной истории.

Кевин вспомнил как пустил обратный отсчёт, панику, возникшую в лаборатории. Он не мог поступить иначе. Коллеги по разработке меньше всего задумывались об адресате письма Фарадея, их заботило содержание.

— Мистер Уорик, — позвал Каннинг, теперь он использовал обращение мистер. — Я приехал забрать вас, мы направимся в Лондон на приём к Королю.

Нежданная весть вырвала Кевина из яростного круговорота мыслей. На время он даже позабыл о миссии путешествия. Перед глазами предстали катастрофические разрушения, что привнесёт в историю встреча с Королем. Но если время способно защищаться, то по дороге в Лондон Кевин вполне может схватить сердечный приступ или же лично спасти историю и покончить жизнь самоубийством.

— Король Георг весьма впечатлён вашим даром.

— Это не дар.

— Да-да, я понимаю, но Король предпочитает другое определение. Так что он желает демонстрацию ваших возможностей. И речь не о предсказаниях, Король не хочет ждать. Он и свита желают доказательств что вы из будущего.

Всю дорогу до Лондона Кевин пытался придумать эксперимент для Короля и его советников. Он с трудом поборол желание показать карточные фокусы, коими увлекался в детстве, или напророчить смерть Короля Георга в 1830 году, что наверняка стоило бы ему головы.

Рассказать о надвигающихся войнах, о работах Чарльза Дарвина?

Из целого моря идей Кевин выбрал самую гениальную — простую.

Георг IV принял Кевина в Виндзорском замке. Встреча прошла не в Главном приёмном зале или в одной из «цветных» гостиных. Местом для эксперимента выбрали неприметную малую комнату в Южном крыле. На стенах портреты давно умерших людей, с потолка свисала большая люстра. Окна открыли чтобы впустить в комнату свежий воздух и солнечный свет.

Помимо Короля, нацепившего маску скептицизма, в помещении поместилась стража и парочка человек, принятых Кевином за учёных, скорее всего представителей Королевского общества.

Для эксперимента понадобились катушка из меди, магнит, изолированная проволока и гальванометр. Кевин подключил катушку к гальванометру и взял полоску магнита.

— Может, прокомментируете свои действия, — попросил один из учёных.

— Это гальванометр, медная катушка и магнит, на одном конце северный полюс, на другом южный.

— Это мы прекрасно знаем.

— Хорошо. Но следите за стрелкой. Когда я вдвигаю магнит красным концом стрелка двигается влево, вытаскиваю и стрелка отклоняется вправо. Теперь я засуну северным полюсом. Всё наоборот, когда я вдвигаю стрелка отклоняется вправо, вытаскиваю — влево.

В комнате воцарилось молчание. Кевин не знал, чего ожидать — смеха или аплодисментов. Георг стоял на месте с каменным выражением лица, а учёные остолбеневши уставились на стрелку гальванометра с широко раскрытыми глазами. Она дёргалась каждый раз как Кевин засовывал магнит в катушку и доставал обратно.

— Электромагнитная индукция, — объявил Кевин Уорик. — И я совершил большую ошибку что показал вам, ведь человек, работающий в стенах Королевского института — Майкл Фарадей, проведёт аналогичные эксперименты через девять лет.

Один из учёных шагнул вперёд и поднял указательный палец намереваясь задать вопрос, но Георг опередил:

— Это интересно, но какой прок от... — Король сделал жест рукой, охватывая предметы на столе... — вашего открытия, если это конечно открытие. Есть тут практическое применение?

— Вы не видели? Или невнимательно смотрели?

Каннинг насторожился.

— Магнит здесь, катушка там, стрелка дрыгается, а я ничего не трогаю, — Кевин сделал ударение на последних словах.

— Мистер... — учёный, выступивший вперёд забыл фамилию и запнулся, поэтому Кевин не обратил на него внимания и продолжил.

— Выгляните ночью из окна и посмотрите на Луну. С помощь этого открытия, и многих других, следующих за ним, уже в двадцатом веке люди будут кататься по Луне на грёбаном автомобиле! Дальше — больше! Я видел такое, что вам, ваше... высочество или величество, даже и не снилось. Я пронзил пространство-время! Я могу наблюдать за строительством Египетских пирамид и эрой динозавров! Мы создали совершенное оружие и тем самым установили мир на Земле! Мы создали устройства, решившие проблемы логистики! Мы заглянули в самые дальние уголки Вселенной, ещё ближе подойдя к разгадке тайны Бытия! Мы исследуем космос и опровергаем заблуждения прошлого! И всё... благодаря этому открытию.

Кевин сделал куда более изящный жест рукой, указывая на гальванометр и катушку с торчащим магнитом.

— Меня зовут Уильям Волластон, — наконец представился учёный, но не протянул руку, а лишь смущённо кивнул.

Волластон. Фамилия учёного разорвалась в голове Уорика красочным фейерверком. Это же тот самый тип, открывший палладий, но больше всего прославился попыткой оклеветать Фарадея в 1821 году обвинив в плагиате. Он обязан знать где находится последний.

Опыты в дневниках Фарадея, под номерами от 30 000-ого и далее, нигде не публиковавшиеся и пролежавшие до 2180-ых годов в надёжном хранилище. Вот цель путешествия. Вопросы и ответы. Фарадей писал о временных парадоксах, моделировании сталкивающихся искусственных космических струн, обратимых кротовых норах размером меньше атома, отрицательной энергии. Откуда он узнал, если не воспользовался машиной времени? Но как изобрёл, если получил знания из будущего?

— Мистер Фарадей.

— Как вы сказали?

— Это удивительная демонстрация. Я надеюсь вы не откажетесь поработать в нашем институте.

— Считайте себя хоть папой Римским, — вставил второй учёный, — главное, объясните, как это работает.

Кевин оглянулся на Каннинга и стрельнул призывающим к действию взглядом. Георг смотрел поочередно, на учёных, на министра, и кратко одаривал вниманием Уорика, не понимая, как реагировать на демонстрацию.

— Я не Фарадей. Меня зовут Кевин Уорик. Майкл Фарадей работает в лаборатории...

Но никому и дела нет до Майкла Фарадея. Король выразительно кашлянул, ему не нравился возмущённый тон незнакомца, доставленного эскортом из сумасшедшего дома. Каннинга уловил настроение Короля и поспешил одёрнуть Уорика.

— Разберёмся позже. Мистер Фарадей, у меня хорошие новости. Вас не отправят обратно в Ретриту, в Королевском институте есть свободные комнаты.

Каннинг схватил Кевина за локоть и силой вывел из помещения.

— Но я не Фарадей.

— Сейчас лучше не зацикливаться на именах, а держать нос по ветру и молиться.

— Его нашли? Он работает в институте! Я прибыл только ради разговора с ним!

Кевин не уверен, что коллеги по группе разработки помогут ему выбраться, да и сумеют ли? Он подопытный кролик и нарушитель, а они могут лишь попытаются вернуть путешественника назад, и тем самым опровергнуть несколько временных парадоксов.

Например, существует некая загадочная сила, ограничивающая свободу воли, если вы собираетесь нарушить временной парадокс. Например, реальность пускает альтернативные ветви, если вы измените прошлое. Но существует другое решение парадокса.

— Мистер Фарадей.

— Я Кевин. Кевин Уорик из Ковентри.

— Вам предоставят всё необходимое в нашей лаборатории.

Он отправился в прошлое чтобы помочь самому себе в будущем, иначе машину времени никогда не изобретут. Кевин Уорик готовился принять судьбу и решить парадокс.

Автор: Никита Стороженко